«Бессмертен тот, чья муза до конца добру и красоте не изменяла,
кто волновать умел людей сердца и в них будить стремление к идеалу…».
Эти строки Алексей Плещеев посвятил памяти своего гениального современника — Александра Сергеевича Пушкина, поэтическое наследие которого уже более двух столетий волнует сердца и помыслы потомков.
Россия и весь просвещенный мир в этом году отмечают День памяти величайшего русского поэта, преждевременно завершившего свой земной путь. Пожалуй, в нашей стране нет человека, который не знал хотя бы одно произведение Пушкина. Его стихи и поэмы были также переведены на многие языки мира. Пушкин был не просто гениальным поэтом, он также стал реформатором русского языка и русской культуры в целом.
Ему было всего 37 лет, когда он скончался от смертельного ранения, которое получил во время дуэли с Дантесом. Дату смерти Пушкина, которая приходится на 10 февраля, считают знаковым событием как в истории нашей страны, так и в истории мировой литературы.
Центральное положение, которое занял Пушкин в русской литературе XIX в., определялось не только уникальностью его индивидуального дарования. Здесь действовали и общие закономерности историко-литературного процесса — силы, которые соединились как в едином фокусе в феномене Пушкина и выдвинули его на это место. Первая треть XIX в. в России не случайно определяется как «пушкинская эпоха» — и этот термин означает не только эпоху, проходившую под знаком Пушкина, но и эпоху, его сформировавшую.
Первоначальное литературное воспитание Пушкина питалось истоками Просвещения XVIII в. в его французском и русском вариантах. Принято считать, что доминантой его было именно французское Просвещение, — и в целом это верно, однако роль национальных начал в нем не следует недооценивать. Московская литературная среда, с которой тесно соприкасалась семья будущего поэта, была в это время в авангарде русского литературного движения: в Москве жили Карамзин и И.И. Дмитриев, и к их ближайшему окружению принадлежал, в частности, дядюшка Пушкина Василий Львович, бывший первым его литературным наставником. В Москве издавались лучшие русские литературные журналы карамзинской ориентации; в «Вестнике Европы», основанном Карамзиным, в первое десятилетие XIX в. сотрудничают В.А. Жуковский, братья Андрей и Александр Тургеневы, молодой П.А. Вяземский, несколько позднее К.Н. Батюшков и сам Пушкин.
Совершенно особой сферой, с которой оказалось соотнесенным творчество молодого Пушкина, была сфера гражданской поэзии. В широком и многообразном социально-литературном движении 1810—1820-х гг. литературе принадлежала роль не только провозвестника и пропагандиста свободолюбивых настроений, но и проводника конкретных социально-политических программ. Эта роль была закреплена уставом «Союза благоденствия» — тайного общества, из которого непосредственно выросла революционная организация декабристов — Северное общество. К.Ф. Рылеев, руководитель последнего, сам был одним из наиболее значительных русских поэтов 1820-х гг. Прямо или косвенно с «Союзом благоденствия» были связаны и петербургские литературные, театральные и общественные объединения, с которыми близко соприкасался молодой Пушкин. Наиболее значительным из них было Вольное общество любителей российской словесности, издававшее журнал «Соревнователь просвещения и благотворения».
В мае 1820 г. Пушкин, чьи политические стихи обратили на себя внимание правительства, был выслан из столицы — в фактическую ссылку, оформленную как перевод на новое место службы. Он живет в Кишиневе, в Одессе, — откуда его отправляют уже официально в ссылку, под полицейский надзор, в имение отца Михайловское. На шесть с половиной лет он оказывается удаленным от активной литературной жизни обеих столиц. За это время выходят в свет «Руслан и Людмила» (1820), «Кавказский пленник» (1822), «Бахчисарайский фонтан» (1824), первая глава «Евгения Онегина» (1825), наконец, «Стихотворения Александра Пушкина», сосредоточившее лучшую часть его раннего лирического творчества. В это время заканчивается творческое созревание Пушкина.
Европейская и русская политическая жизнь вносит коррективы в его представления о движущих ею социальных механизмах; радикализм его общественной позиции, достигающий апогея в начале 1820-х гг., сменяется «кризисом 1823 года», результатом которого был рост исторического сознания. Это заставляет его переоценивать проблемы личности и среды, деятеля и народной массы т.е., по существу, самые основы просветительского миросозерцания — и соответственно менять сложившуюся аксиологическую шкалу.
Южный период творчества Пушкина начинается под знаком Байрона. Тип «современного человека», представленный байроновским Чайльд Гарольдом, отразился в «Кавказском пленнике» — поэме, снискавшей особую популярность у либеральной молодежи, чьи умонастроения попадали в резонанс духовному облику разочарованного героя, добровольного изгнанника, одушевленного «веселым призраком свободы». «Кавказский пленник» открывал серию пушкинских поэм, типологически близких восточным поэмам Байрона. Проблематика и поэтика их были исследованы В.М. Жирмунским (Байрон и Пушкин, 1924, переизд. 1978), определившим и роль Пушкина в становлении и развитии русской байронической поэмы; это воздействие ощущается как в ранних классических образцах типа «Чернеца» И.И. Козлова и «Войнаровского» Рылеева, так и в поздних поэмах Лермонтова, где русский байронизм достигает своей вершины.
Поэмы Пушкина окончательно закрепили победу романтического движения и дали мощный толчок теоретической мысли. Уже в 1822 г. П.А. Вяземский выступает с подробным разбором «Кавказского пленника»; близкий в это время к критикам декабристского крыла литературы, Вяземский подчеркивает общественное значение «повести» и самого характера Пленника; тесная связь с духовной жизнью русского общества, по мысли Вяземского, делает произведение Пушкина сугубо национальным явлением. Издание «Бахчисарайского фонтана» было предварено обширным предисловием Вяземского «Разговор между Издателем и Классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова», написанным по прямой просьбе Пушкина. Здесь Вяземский поднимал проблему народности литературы и с полемической резкостью выступал против эстетического нормативизма «классиков», оплотом которых был не называемый им прямо журнал «Вестник Европы», редактировавшийся М.Т. Каченовским. «Эпоха 1830-х гг.» вызревала в недрах предшествующей, и симптомы надвигающегося перелома сказывались иной раз в частных эпизодах истории пушкинского круга. Одним из них был конфликт между «старшим» и «младшим» поколениями дельвиговского кружка: Дельвигом (отчасти с поддерживавшим его Пушкиным), с одной стороны, и Подолинским и Розеном — с другой; последние, обиженные строгими разборами своих сочинений (принадлежащими Дельвигу), оба покидают «Литературную газету». Принципиальный смысл выступлений Дельвига заключался в борьбе против эпигонства, появление которого — симптом умирания литературных школ и направлений. В письме Плетневу около 14 апреля 1831 г. Пушкин определял поэзию Деларю и Подолинского как «искусство» при отсутствии «творчества»; почти в то же время Дельвиг иронически писал о «гладких» стихах Подолинского, сочиняемых с большой «легкостью». Как Пушкин, так и Дельвиг сознавали опасность воспроизведения готовых поэтических моделей, созданных Пушкиным; сам Пушкин явно тяготел к поэтам, «непохожим» на него самого.
Все эти тенденции проявились в полной мере в журнале «Современник» (1836), в котором Пушкин сделал последнюю попытку объединить свой круг писателей и утвердить свою программу в сложной литературно-общественной ситуации 1830-х гг. Став издателем «Современника», Пушкин сделал последнюю попытку объединить свой круг писателей и утвердить свою эстетическую программу. В 1836 г. его возможности в этом отношении были ограничены существовавшим запретом на новые периодические издания. «Современник» был разрешен как литературный сборник в четырех томах, т.е. издание альманашного типа, и с самого начала испытал давление все более ужесточавшегося на протяжении 1830-х гг. цензурного режима.
В известном смысле он следовал программе, намечавшейся Пушкиным еще для «Литературной газеты»: дать возможность публиковаться тем писателям, которые по тем или иным причинам не хотели сотрудничать в других печатных органах. К такому обособлению тяготела почти вся пушкинская литературная среда; в «Современнике» участвовали Жуковский, Вяземский, опубликовавший здесь, помимо стихов, наиболее значительные свои критические статьи второй половины 1830-х гг.: «Наполеон и Юлий Цезарь», «Новая поэма Э. Кине», «Ревизор, комедия, соч. Н. Гоголя»; Баратынский (стихотворение «Князю П.А. Вяземскому»), Д. Давыдов (стихи, статьи «О партизанской войне» и «Занятие Дрездена. 1813 года 10 марта»), Плетнев, В.Ф. Одоевский (статьи «О вражде к просвещению, замечаемой в новейшей литературе», «Как пишутся у нас романы»), Н.М. Языков. Пушкин привлекает к участию и новые литературные силы: А.В. Кольцова, Н.А. Дурову, Султана Казы Гирея и др.
Сам Пушкин напечатал в «Современнике» «Скупого рыцаря», «Капитанскую дочку» и ряд важных критических статей. Смерть Пушкина оборвала эти связи. Она совпала по времени со сменой литературных эпох и во многом ускорила эту смену. «Пушкинская эпоха» постепенно уходила в прошлое. Уже 1840-е гг. выдвигают новые имена и новые приоритеты, — но вся дальнейшая русская литературная жизнь, то более, то менее, отныне соотносит себя с этой исторической эпохой, определяемой ею как «золотой век» русской литературы.
